Софи не скрывала своего восхищения. Но пыталась держать в узде нарастающую зависть, что получалось у нее плохо и неубедительно.

— Да, повезло тебе, подружка! — опускаясь в кожаное кресло, с восторгом протянула она. — Класс хатка!

Принимая на себя тяжесть не самой маленькой в этом городе задницы, кожаная подушка издала легкий вздох возмущения. Но Софи по-своему расценила шум выходящего из-под обивки воздуха.

— Уф, хорошо! — Она нежно провела ладошкой по подлокотнику. — Как будто мужчина обнял. А дышит как. Как дышит! Он меня хочет…

— Извини, но этому мужчине нечем… — усмехнулась Олимпия.

— Был бы мужчина, а есть ему чем или нет, не так важно… Как у твоего Толика с этим ?

— Зверь.

— Какая прелесть!

— Тебя бы под эту прелесть, — кисло улыбнулась Олимпия.

Толик в постели действительно зверь. Мощный, нахрапистый. И грубый. От общения с ним Олимпия получала примерно такое удовольствие, какое может испытывать черепаха под колесом тяжелого грузовика. Но приходилось терпеть. Квартира у Толика в самом деле отличная. Четыре комнаты, отделка и обстановка по классу «супер», техникой забита под завязку — навороченный компьютер, стиральная машина с полным циклом. А посудомоечная машина — это вообще прелесть: загружаешь грязную посуду, нажимаешь на кнопку и жди, когда все само вымоется. И это при том, что к Толику соседка раз в два дня приходит — генеральную уборку делать. Олимпии же остается только одно — завтрак и ужин Толику приготовить. Готовить она не то что любит, но получается у нее неплохо. Пока справляется… Надо бы уговорить Толика кухарку нанять. Денег у него много, пусть раскошеливается. Это же форменное безобразие — королеву заставлять работать.

— Да я бы с удовольствием! — блудно повела глазами Софи.

Кто бы сомневался.

— А у Толика твоего друзья есть? — с завистью во взгляде спросила она.

— Хоть отбавляй…

— Тоже при деньгах?

— Есть и такие, — кивнула Олимпия.

— А может, он меня с ними познакомит?

— Что, сразу со всеми?

— Ну, можно и так. А я там сама разберусь…

— Тебя саму разберут. По запчастям…

В кругах, в которых вращается Толик, котируются красотки фотомодельной внешности, чтобы ноги от ушей… А Софи не красавица. Ну мордашка смазливая, что есть, то есть. Но фигура неважная — сисястая, задастая, ноги, как у слонихи. С ней особо церемониться не будут. Могут и по кругу пустить, если под горячую руку попадется… Да что там Софи, и сама Олимпия могла под раздачу попасть. Тогда, в сауне, Толик всего лишь раздел ее на потеху дружкам, а ведь мог и на толпу бросить. Он же дурной, когда пьяный…

— Да пусть разбирают, — хихикнула Софи. — Лишь бы потом заново собрали…

— И ничего, если задницу с головой перепутают?

— А ты на меня жуть не нагоняй! Сама как сыр в масле…

Софи не договорила. Открылась входная дверь, и в квартиру вломился Толик. Пьяный, рожа красная, глаза шальные. Опять двадцать пять…

— И по какому поводу веселье? — с упреком спросила Олимпия.

— Да у братана сын родился, — наваливаясь на нее, прогудел он. — Какая ты у меня, у-у!

Как тот телок, он два раза лизнул ее в щеку, на этом, к счастью, запас его нежности иссяк.

— О! А это кто?

— Сестра моя. Двоюродная. Софья. Мы все зовем ее Софи…

— Софи?!.. Нехилые у тебя сиськи, Софи! — расплылся в похабной улыбке Толик.

— Ты заговариваешься, дорогой! — нахмурилась Олимпия.

— Чего это заговариваюсь? Что есть, то и говорю… Софи, ты свои сиськи в детстве шоколадом мазала, да?

— Нет, сами выросли! — зарделась Софи.

Сейчас она напоминала пятидолларовую шлюху с большой дороги. Олимпия с недовольством смотрела на нее. А та этого даже не замечала. И беззастенчиво пялилась на Толика.

— А можно пощупать?

— Можно. Только осторожно.

— Так это не вопрос…

Олимпия надеялась, что это было не более чем глупой шуткой со стороны Толика. Мало ли что может наговорить пьяный мужик. Но нет, он решительно перешел от слов к делу. Ничуть не стесняясь, облапил Софи на глазах у Олимпии.

— Моща! — возбужденно протянул он. — У Лимки не такие!

— Иди спать, идиот! — вскипела Олимпия.

— С кем? — осклабился Толик.

И демонстративно хлопнул Софи по пышной заднице. Ей бы возмутиться — но нет, взвизгнула от удовольствия. Точно шлюха. И дернул же черт пригласить ее к себе в гости… Похоже, Софи очень хочет чувствовать себя здесь как дома.

— Сам иди спать! — полыхнула взглядом Олимпия.

Наконец-то до Толика дошло, что он переборщил с правилами светского тона. Не с той ноты знакомство начал.

— Да нет, спать еще рано… — обескураженно мотнул он головой. Глянул на часы. — Девяти еще нет…

— Ну, тебе, может, и рано. А Софи у нас очень-очень устала, — ехидно усмехнулась Олимпия. — Ей уже домой пора. Мама заругает…

Софи упрямо мотнула головой.

— Не заругает! Я уже взрослая!

— Это если по твоим формам судить! А так тебе только семнадцать!

— А чем тебе мои формы не нравятся? — взвилась Софи.

— Да, чем они тебе не нравятся? — поддакнул Толик.

Олимпия ответила ему таким свирепым взглядом, что он тут же изменил свое мнение. Во всяком случае на словах.

— Ну да, для семнадцати лет формы слишком пышные… Тебе домой пора, детка, — с сожалением посмотрел он на Софи.

— А если я не хочу?

— Тогда оставайся… Водку пьешь?

— Пью!

Толик достал из бара бутылку «Абсолюта». Водочную церемонию упростил до крайности — сорвал пробку и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка. Протянул бутылку Софи.

— Благодарствую!

Она тоже отхлебнула из горлышка. Хоть бы поморщилась для приличия.

— Во! Наш человек! — зашелся в восторге Толик.

Забрал у Софи бутылку, попытался всучить ее Олимпии. Но не на ту нарвался.

— Да пошел ты!

Она закрылась в гостевой комнате, включила телевизор. Пусть что хотят, то и делают. А завтра, когда Толик протрезвеет, она выставит ему счет. Как минимум платиновое кольцо с бриллиантом — чисто за моральный ущерб…

Но терпения хватило ненадолго. Минут через двадцать она вышла из комнаты и услышала хрипы и стоны. Толик распластал Софи прямо на полу в гостиной. И трудился над ней без зазрения совести… Пьяный урод!.. А Софи только рада… Шлюха!!!